Неточные совпадения
Иной мир, мир
смысла и свободы, раскрывается лишь
в духовном опыте, который отрицают
современные экзистенциалисты.
Из книг другого типа: «Судьба человека
в современном мире», которая гораздо лучше формулирует мою философию истории современности, чем «Новое средневековье», и «Источники и
смысл русского коммунизма», для которой должен был много перечитать по русской истории XIX века, и «Русская идея».
Смысл кризиса всей
современной философии —
в возврате к бытию и к живому опыту,
в преодолении всех искусственных и болезненных перегородок между субъектом и объектом.
Современное либеральное (
в широком
смысле этого слова) сознание не отрицает веры, но видит
в вере произвольное, субъективное, необязательное прибавление душевной жизни и только знанию придает объективное и общеобязательное значение.
Ошибочно, впрочем, было бы думать, что
современный простец принадлежит исключительно к числу посетителей мелочных лавочек и полпивных; нет,
в численном
смысле он занимает довольно заметное место и
в культурной среде. Это не выходец из недр черни, а только человек, не видящий перед собой особенных перспектив. И ненавистники и солидные ожидают впереди почестей, мест, орденов, а простец ожидает одного: как бы за день его не искалечили.
Во французских газетах довольно часто случается встречаться с очень дробными и любопытными рубриками, на которые,
в политическом
смысле, подразделяются
в современной Франции"сыны народа".
Не надо думать, что Иудушка был лицемер
в смысле, например, Тартюфа или любого
современного французского буржуа, соловьем рассыпающегося по части общественных основ.
Им казалось, что личность — дурная привычка, от которой пора отстать; они проповедовали примирение со всей темной стороной
современной жизни, называя все случайное, ежедневное, отжившее, словом, все, что ни встретится на улице, действительным и, следственно, имеющим право на признание; так поняли они великую мысль, «что все действительное разумно»; они всякий благородный порыв клеймили названием Schönseeligkeit [прекраснодушие (нем.).], не усвоив себе
смысла,
в котором слово это употреблено их учителем [«Есть более полный мир с действительностию, доставляемый познанием ее, нежели отчаянное сознание, что временное дурно или неудовлетворительно, но что с ним следует примириться, потому что оно лучше не может быть».
Полнее сознавая прошедшее, мы уясняем
современное; глубже опускаясь
в смысл былого — раскрываем
смысл будущего; глядя назад — шагаем вперед; наконец, и для того полезно перетрясти ветошь, чтоб узнать, сколько ее истлело и сколько осталось на костях.
Нет, и Гоголь не постиг вполне,
в чем тайна русской народности, и он перемешал хаос
современного общества, кое-как изнашивающего лохмотья взятой взаймы цивилизации, с стройностью простой, чистой народной жизни, мало испорченной чуждыми влияниями и еще способной к обновлению на началах правды и здравого
смысла.
[Один из знаменитых
современных публицистов Европы заметил недавно, что, если б деспотизм мог только над двумя поколениями
в мире процарствовать спокойно, без протестов против него, он бы мог навеки считать обеспеченным свое господство: двух поколений ему достаточно было бы, чтобы исказить
в свою пользу
смысл и совесть народа.
Истолкование учения Платона об идеях
в смысле мифотворчества проливает свет на самую центральную и темную проблему платонизма, которая так остро поставилась
в современном исследовании (Наторп, Н. Гартман и вообще Марбургская школа [Имеются
в виду прежде всего работы П. Наторпа «Platos Ideenlehre.
Современному философу, изощренному
в «трансцендентальном методе», должен быть понятен
смысл этого вопроса, который, как ни странно, доселе, однако, почти не ставился
в трансцендентализме.
«Познание немирового (Nichtweltlichen)»
в современном переводе передано как «познание немирского»
в том
смысле,
в каком
в Новом Завете «мудрость века сего» противопоставляется «премудрости Божией» (1 Кор. 2:6–7).].
Вообще «настроение», «переживание», понимаемое
в совершенно имманентном
смысле, доминирует
в религиозной жизни Германии XIX века; достаточно назвать двух
современных представителей имманентизма
в религии — Трёльча и Германа [Воззрения Трёльча изложены
в ряде его статей
в различных протестантских энциклопедиях и во 2‑м томе полного собрания его сочинений: Ernst Troeltsch.
Это писано
в 1902 году, когда Толстой давно уже и окончательно утвердился
в своем учении о
смысле жизни
в добре. «Святые, каких можно себе только вообразить», разумеется, всего полнее осуществили бы на земле тот «
смысл добра», о котором мечтает Толстой. Тем не менее он предпочитает грешное
современное человечество, лишь бы существовали дети. Очевидно,
в детях есть для Толстого что-то такое, что выше самой невообразимой святости взрослого. Что же это?
Современная физика одинаково отрицает и космос
в античном
смысле слова, и старый детерминистический материализм, что мир частичен, что нет мира как целого и единства, это вполне согласно с революцией
в современной физике.
Сталин уже вождь-диктатор
в современном, фашистском
смысле.
Федоров — прагматист
в гораздо более глубоком
смысле, чем
современные прагматисты.].
В установленном нами религиозном
смысле этого слова старая мистика, на которую
современная хаотическая душа смотрит с вожделением, не может быть названа творческой.
Картина возбудила
в пасторе смех; однако ж он находил
в ней нравственный
смысл, добирался источников ее
в северном мифе и доказывал, что Московия имела свой век рыцарства; но чего он не открыл, так это внутреннее убеждение, что странное изображение Ильи Муромца и Соловья-разбойника имело отношение к единоборству двух
современных, высших особ.
Современный социологизм глубоко противоположен всякой соборности
в религиозном
смысле этого слова.
В этом
смысле коммунистический интернационализм есть уже явление нового средневековья, а не старой новой истории, и к новому средневековью нужно отнести всякую волю к религиозному объединению, соединению разорванных частей христианского мира, волю к универсальной духовной культуре, обнаруживающуюся
в высшем духовном слое
современного человечества.
Итак, во всех тяжелых и соблазнительных положениях своего плена, Мошкин показал себя человеком мужественным, неподкупным и беззаветно преданным православной вере и русскому царю. Таким он, нимало не обинуясь, выставляет себя сам
в челобитной со скаского, и так же представляют его личность
современные комментаторы челобитной; но я опять говорю, что человек, сохраняющий
в себе здравый
смысл, не может принять все рассказанное
в этой «скаске».